Барон Мюнхгаузен, граф Альмавива и Всеволод Мейерхольд на сцене, сотрудник убойного отдела Игорь Крымов и следователь по особо важным делам Иван Рубайло на телеэкране. А в жизни популярный петербургский актер и наш сегодняшний собеседник Михаил Лучко.
О пути с Урала на берега Невы
— Михаил, с удивлением для себя узнал, что Вы не петербуржец, а родились в Челябинске. Расскажите, как оказались в Северной столице…
— Существует стереотип, что Челябинск — город суровый. Наверное, потому, что он промышленный. Его даже в годы Великой Отечественной неофициально называли Танкоград.
В свое время еще Петр I сказал: Урал — опорный край Державы. Но при этом люди такие же, как везде: есть легкие, есть не очень. Всякие встречаются. Так что, уехал я из родного города не по причине его суровости. Просто со школы хотел сниматься в кино, мечтал стать именно киноактером. О театре в детские годы даже не думал. А поскольку в Челябинске не было кинематографического и театрального ВУЗа, то предстояло отправиться либо в Москву, либо в Питер. В общем, в 17 лет, как только закончил школу, поехал за мечтой. Альтернативы для меня не существовало.
— В какой момент и почему решили стать киноактером?
— Большую роль в этом, думаю, сыграло советское кино. Оно, кстати, и до сих пор для меня самое дорогое. Фильмы той поры, возможно, очень сильно отличаются от того, чем интересен мировой кинематограф. И европейский, и американский, и азиатский. Советское кино стоит как-то особняком. Но я искренне считал, что это лучшее из того, что показывают на экранах. К тому же, в те времена богатого выбора не было. Словом, советские фильмы, прежде всего, военные, меня так завораживали… Очень хотелось, сидя у экрана, особенно в сложные, критические ситуации, происходившие по сюжету, быть рядом с героями ленты.
Знаете, на мой взгляд, это высшая похвала создателям фильма и актерам, когда зритель стремится оказаться по другую сторону экрана.
— Наверное, истоки такого отношения в воспитании…
— Может быть. Это закладывали еще родители, школа. Плюс у моего отца тоже были актерские задатки. Правда профессиональным актером он не стал, всю жизнь проработав инженером. Но в постановках самодеятельных театров участвовал. Так что, допускаю, и гены в моем случае сыграли определенную роль.
— Интересно, как отреагировали родители, когда Вы заявили, что уезжаете в Москву поступать в театральный ВУЗ?
— Мама не была против моего выбора профессии, но, помню, спросила тогда: «Сынок, как же ты уедешь, как я без тебя? Может есть институт поближе к дому?». На это я ей с уверенностью ответил, что, при желании, она сможет потом переехать ко мне. На том и порешили.
Оказавшись в Москве, я пытался поступить в Щукинское училище, в школу-студию МХАТ, в Щепкинское училище, в ГИТИС. Безуспешно. Во ВГИК даже не пошел. Видимо, настолько был в отчаянии от того, что везде пролетел. А в Питер ехать уже не имело смысла. Для желающих поступить в ЛГИТМиК прослушивания уже подходили к концу. Так что, к моменту, когда я уезжал из Москвы, в Ленинграде прием документов уже, по сути, закончился. Можно было, конечно, рискнуть. Но взять могли только абитуриентов, обладавших искрометным талантом. Со мной такое не прошло бы.
В то же время, не все было настолько плохо, ведь далеко не во всех упомянутых ВУЗах меня развернули сразу. Где-то удавалось дойти до второго и даже до третьего тура. Так что, оставались слабые проблески надежды на успех. И как раз тогда я узнал, что в Свердловске (ныне Екатеринбург) набор студентов только начинается.
В общем на обратном пути домой решил заехать в столицу Урала. Вот там-то все и сложилось наилучшим образом. Видимо, помог горький московский опыт, он закалил меня. Я понимал, что с распростертыми объятиями никто не ждет, а, значит, надо прорваться, добиться, заставить себя слушать. Вот с такой установкой пришел в приемную комиссию Свердловского государственного театрального института.
О переезде в Питер и походах по театрам
— А как в Вашей жизни появился Петербург, до которого Вы в юности так и не добрались?
— Честно говоря, уже став студентом, все время думал о том, что до Питера не доехал. Правда настолько мне понравилось учиться в Екатеринбурге, настолько были замечательные педагоги, настолько курс собрался классный (по человеческим качествам и творческим способностям), что у нас даже сложилась своя маленькая труппа. Я попал к СВОИМ. И даже не представлял, как могу все бросить и уехать. Даже мысли дернуть в Москву или Питер не возникало. В общем, доучился. Но надо было думать и решать, в каком театре работать. Меня по умолчанию брали в Свердловский театр Драмы, поскольку, еще учась на третьем курсе, играл там в одном репертуарном спектакле, а во втором репетировал главную роль. Но однажды, не понимаю откуда, у меня возникли мысли: мне только 21 год, а вроде бы уже всего добился.
Судите сами: в дипломных спектаклях исполнял главные роли — Сирано де Бержерака, Моцарта в «Маленьких трагедиях» по Пушкину. Берут в театр, где играю опять же главные роли. А что делать дальше? Помню тогда закралось подозрение: в том, что настолько все гладко идет, есть подвох. А если так, надо себя попробовать в других обстоятельствах и не зацикливаться. Куда податься? В Москве уже пробовал себя, да и боязнь снова потерпеть там неудачу оставалась. В итоге поехал в Питер, в неизведанный город. В результате меня взяли в Государственный театр Сатиры на Васильевском острове (ныне Санкт-Петербургский драматический Театр на Васильевском), три сезона там отработал. Однако хотел познакомиться и с другими театрами города. А потому все три года, практически каждый день, ходил по ним, смотрел, что как, и однажды, оказавшись в «Театре на Литейном», просто влюбился в него.
Не скрою, расставание с «Театром на Васильевском», было болезненным. Но ничего не мог с собой поделать. Я полюбил другой театр! И до сих пор, когда предлагают еще где-нибудь попробовать свои силы (а варианты, кстати, были), отказываюсь, потому что люблю свой «Театр на Литейном». Это для меня родное место, и нигде в другом театре Петербурга себя не представляю. Если только уехать куда-нибудь…
— Михаил, у Вас в «Театре на Литейном» сыграно достаточно много ролей. А мечтали-то изначально о кино. Выходит жизнь переставила акценты…
— За годы учебы в институте я, благодаря педагогам, полюбил театр и несколько отвлекся от кино.
— А Вы влюбчивый…
— Да (улыбается). Так что, в театре работаю по сей день, не бросаю его. Даже, когда много съемок.
— А ведь существует точка зрения, что есть два типа актеров — для театра и для кино. И поймать баланс не каждому удается.
— В моем случае все сложилось удачно. Для всего нашлось свое время. В 90-е, когда я учился и начал работать в театре, кино перестали снимать. И тут уже неважно, любишь ты его или нет. Жить на что-то надо. Поэтому занимался театром. В нулевые вернулось кино. И я начал сниматься. Кино-таки в моей судьбе случилось. Правда не в тот момент, когда я страстно этого хотел, а несколько позже, лет с тридцати, когда уже появилась любовь — театр. С тех пор так и живу «на две семьи» — выхожу на сцену и съемочную площадку, как и любой актер. Теперь все точно, как написано в моем дипломе «актер театра и кино».
Заглавное фото: Сергей Рыбежский
Продолжение следует…
Благодарим петербургский бутик-отель «Оникс» за помощь в организации интервью